Борис Кучер: через тернии к искусству
Член Союза
Художников России.
Профессиональный Живописец
С высшим академическим
художественным образованием.
Пишет работы в различных жанрах:
портрет, пейзаж, натюрморт…
Опыт работы в портретном жанре больше полувека.
За это время мастерство достигло
необыкновенно высокого уровня:
закалилось, как сталь самой высокой пробы.
Совокупность опыта и таланта сформировала
особенный стиль художника –Арьегард.
Контакты:
тел - 8(960) 181-49-71
сайт - https://kucher-art.ru
E-mail – kycher.gallery@mail.ru
Галерея - "Музейная живопись"
Более подробная информация о художнике (видеоматериалы с областных каналов, статьи, репортажи, биография, перечень работ, которые находятся в частных коллекциях и музеях ) размещена ниже.
Видеоматериал, посвящённый художнику(репортажи, анонсы выставок...):
https://www.youtube.com/watch?v=tcb8YZiWcL0&t=639s
https://www.youtube.com/watch?v=d1YwQuVKvoI&t=24s
https://www.youtube.com/watch?v=N6b6-FwU8Sc&t=14
https://www.youtube.com/watch?v=J_4d0cYDQ5c&t=65s
Ряд Выставок, проходивших в Нижнем Новгороде:
«Люди России»
"Выставка работ нижегородского художника Кучера, приуроченная к 70-летию автора"
Произведения Б.А.Кучера в галереях, музеях и частных коллекциях:
1."Сон у моря", х.м. ,45 x 50
2. "Влюблённые", х.м. ,45 x 50
3. "Художник", х.м. ,45 x 50
4."Битва", х.м. , 45 х50
- Коллекция фирмы "Сон Илл Эксперпрайз" Сеул, Южная Корея.
5. "Алый парусник", х.м. , 45 х 50
6. "На реке". х.м. , 45 х 50
7. "Сражение", х.м. , 45
- Коллекция Моники Росс , Амстердам, Голландия
8. «Паруса привета», х.м. , 45 х 50, 1991 г.
9. «Корабль плывёт…» , х.м. , 45 х50, 1991 г.
- Коллекция Федерико Феллини, Рим, Италия.
10. «Академик Сахаров в Горьком», 45 х 50, 1991 г.
- Коллекция Ванды Гасперович Миеле, Рим, Италия.
11. «Ветер любви», х.м. , 45 х 50, 1991 г.
- Галерея де-арте «Маркутта-9», Рим, Италия. (Роберто Алессандри) .
12. «Забвение» , х.м. , 60 х 80, 1990 г.
- Коллекция Александра Теплицкого, Нью-Йорк, США.
13. «Портрет старика» , бумага, карандаш, сангина, 37 х62, 1963 г.
- Манчестер , арт-колледж, Англия.
14. «Голубой портрет», левкас, темпера, 40 х 30, 1969 г.
- Киев, музей национального искусства, Украина.
15. Серия исторических портретов Отцов церкви - Вятский епископат (20 портретов) , левкас, темпера, 40 х 50, 1985 г.
- Вятка, епархия.
16. Портрет епископа Хрисанфа, х.м. , 60 х 80, 1985 г.
- Вятка, епархия.
17. «Жизнь живая» , настенная роспись, левкас, темпера, 700 х300 (1988-1989 г. г.).
- Арзамас, совхоз-техникум.
18. «Наш город» ,серия графических листов, бумага, карандаш, сангина, 35 х 40, 1986 г.
- Нижегородский музей им. А.М.Горького.
19. «Химеры» , дерево, резьба, роспись, 50 х 35, 1984 г.
- Коллекция Григория Рошаля, кинорежиссёра, Москва.
20. «Наш сад» , х. м. ,50 х 60, 1988 г.
21. «Художник в театре» , х.м. , 60 х 80, 1988 г.
- Галерея «Русская коллекция» , Москва.
22. «Праздник в Севастополе» , 60 х 80, х.м. , 1991 г.
23. «Художник и музы» , х.м. , 60 х 80, 1991 г.
- Салон «Союзхудожэкспорт» пл. Смоленская, Москва.
24. «Купеческие забавы» , х.м. , 60 х 80, 1990 г.
- Галерея «Визит» , Москва.
25. «Храм» , х.м. , 60 х 55, 1987г.
- Коллекция профессора С.С. Добротина, Н.Новгород.
26. «Ночной троллейбус» , х.м. , 35 х 50, 1984 г.
- Коллекция Л.Крайнова, Н.Новгород
27. «Художник и модель» , к.м. , 45 х50, 1987 г.
- коллекция Феликса Шермана, Симферополь.
Рассказ о жизни и творчестве известного нижегородского художника
«…Поклоняйся искусству, только ему,
Безрассудно, бесцельно…»
Валерий Брюсов
От первого лица-I
— Родился на Дальнем Востоке в 1940 году, в Приморском крае, в селе Веселый Яр, говорили, что в ясную погоду была видна Япония.
Отец — Кучер Алексей Иосифович был морским офицером, нес службу в тех краях.
Мать — Вера Акимовна Повторацкая (в девичестве) — украинская крестьянка из-под Чернигова.
В 1941 году началась война, и мать, со мной годовалым, уехала к родным на Украину.
В 1942 году фашисты уже «орудовали» повсюду на Украине. Помню, как они захватили деревню. Мы, дети, прильнули к окошку (семья была большая — детей было около десяти человек), бабушка оттаскивала нас от окна, боялась, что начнут стрелять по окнам. Мы видели, как от одного дома к другому перебегали какие-то черные существа в рогатых касках с гранатами на поясе, с автоматами в коричнево-зеленых мундирах и выкрикивали: «Цурик!!! Капут!!! Цурик!!! Капут!!!». Они бежали, как воры, озираясь и приседая за каждым деревом. Это были румыны — союзники Германии.
Потом помню, как тетя перемазала всех нас сажей из печи, а у девочек остригла косы, и когда солдаты ворвались в хату, то увидели страшных обитателей. На вопрос: «Чего это?» Она выдохнула: «Чума-халера…» Румыны рванули прочь, а на избе поставили знак и больше не приходили.
Потом были партизаны. Подорвали патруль на мотоцикле. Были расстрелы крестьян. «Имитация». Всех поставили у забора, стреляли над головой. Пугали! Мама стала седой, хотя ей было чуть больше 20 лет. Потом немцы гнали наших обратно. Мы прятались в окопах в огороде, над головами полыхали залпы «Катюши», а небо было багровым днем и ночью…
Начало
У каждого из нас свои отношения с историей, потому что у каждого своя биография, своя семья, свой опыт постижения правды.
А его биография сплошной приключенческий роман. Начиная с детства, когда его, шестилетнего, после смерти матери совсем одного посадили в поезд и отправили к отцу, у которого к тому времени была другая семья. Путь предстоял не близкий: из Щорса в Севастополь. Ребенка высадили в Симферополе и через детский «приемник» нашли-таки отца в Севастополе.
Алексей Иосифович работал тральщиком по разминированию Севастопольской бухты после войны. Тем, кто знает, что это такое, не надо рассказывать, насколько опасна такая работа. Короче, в море — на волосок от гибели, дома — сплошные неурядицы. Жили на съемной квартире в 12 квадратных метрах с женой и маленьким сыном. А тут ещё Боря свалился, как снег на голову. Позже кое-как наладилось.
В школе заметили его увлечение рисованием, а в Симферополе было художественное училище им. Н.С. Самокиша. Туда и поступил Борис после седьмого класса. Учился хорошо, жил на квартире. Из дома посылки приходили редко, голодал всерьёз. Однажды, чуть не умер. Хозяйка обнаружила его через несколько дней после того, как Боря решил, что жить так не стоит. Откачали.
В училище из Прибалтики приехал новый учитель — Артур Креслов, сразу ставший кумиром всех студентов. Прекрасно образованный, по-европейски широких взглядов на искусство, увлеченный музыкой и поэзией. Борис Кучер попал в число его любимцев, и это во многом определило его дальнейшее развитие и даже судьбу.
На всю жизнь осталась жажда искусства, любовь к поэзии и музыке. После училища был Казахстан — работа учителем в школе под Семипалатинском. Не выдержал, мог спиться: на атомном полигоне пили по-чёрному все. Вернулся в Севастополь, стал преподавать в детской художественной школе. Потом понял, что рутина затягивает. Уехал в Москву поступать в институт.
Москва, Москва…
Там жила тётка по отцу, вдова знаменитого революционера Максимова. Помните фильм «Ленин в 1918 году»? Ближайший соратник вождя и есть тот самый Максимов. Даже фамилию не изменили.
Поступил в Строгановку. Почти год жил у тетки и её больного сына. Икру ели ложками из таза. Тоже не выдержал. Ушел жить в общагу на «Соколе». В комнату на четверых. Зато свобода и друзья — единомышленники.
На двери комнаты, где жило украинское землячество, висела табличка: «Самостийна Украина».
— «Что творилось!» Приходили студенты из МГУ — Леня Губанов, Юра Кублановский, Володя Алейников, — это те, чьи имена ныне известны, — и многие другие ребята. Читали стихи, спорили, пили вино и обсуждали книги.
«Самое Молодое Общество Гениев» — эпатажное название этой компании дал Губанов. СМОГ. СМОГисты. Как только ребята осознали, что у них получилось нечто серьезное, начались, как сейчас бы сказали, «акции». Выступления на разных площадях. Площади, библиотеки, Дома культуры…
На один день вывешивали картины «строгачи», а поэты читали стихи.
Популярность у СМОГА в то время была сумасшедшая. Вся Москва кипела, вражеские «голоса» из-за бугра разносили слухи по миру. Стихи печатались на машинке и разлетались по Москве. Кстати, тогда Борис познакомился с Наташей Светловой. Она ещё не была знакома с Солженицыным. Печатала для СМОГистов стихи. И не только их. Многое из того, что запрещалось: Мандельштама, Бродского, даже Рубцова:
Стукну по карману —
Не звенит.
Стукну по другому —
Не слыхать.
В коммунизм —
Таинственный зенит
Улетают мысли отдыхать…
Забавно, но даже в наше время во всех сборниках Рубцова две последние строчки уже другие:
…Если буду нынче знаменит,
То поеду в Ялту отдыхать.
В шестидесятые Москва бурлила. Строгановка — не исключение.
Знаменитые шестидесятые…
Путь-дорога
И всё-таки Кучер хотел учиться, институт для него был очень важен. Среди преподавателей были по-настоящему крупные мастера.
Лев Дмитриевич Михайлов, известный московский скульптор, вел «рисунок» и как подлинный учитель воспитывал студентов на примерах из истории искусства, владел поистине энциклопедическими знаниями.
Формирование у Кучера эстетического вкуса — заслуга Михайлова. И хотя заносило Бориса по молодости в разные направления, всегда было устойчивое понимание, где проходит вектор «искусство — не искусство».
В Строгановке у Кучера была репутация сюрреалиста. Из Москвы мне приходили письма в конвертах, разрисованных его рукой. Как они вообще «доходили» в то время?.. В общаге на «Соколе» соседом по койке был Боря Французов. Шарамыга нечесаный. Рисовальщик от Бога. Они соревновались между собой на «сюр».
Однако Кучер голову все-таки берег. Когда надо, показывал рисунки суперклассические.
Не зря многие из них вошли в учебное пособие по рисунку в качестве образцов. Некоторые попали на выставку (от Строгановки) в Англию, в Манчестер.
Были курьезы. Когда все в группе готовились сдавать экзамены по истории КПСС, Кучер сидел и рисовал. Преподаватель любил рассказывать про свои подвиги в Великой Отечественной войне. Вот эти истории Борис взялся иллюстрировать. На экзамен пришел с папкой и вместо ответа на вопросы билета выложил перед педагогом пачку: «Подвиги Моисеева в Великой Отечественной Войне». Тот молча их взял и хотел уже поставить «уд» в зачетку, но не тут-то было! Кучер внаглую забрал папку и сказал, что лучше он тогда будет сдавать экзамен. Ему нужно «отл». Борис учился на повышенную стипендию. Моисеев не устоял. Забрал рисунки и поставил «отл». Все обалдели. Где теперь эти шедевры, никто, наверное, не знает.
От первого лица-II
— Помню, как стали «закрывать» «оттепель» молодых поэтов, СМОГистов выгнали из МГУ. Эрнеста Неизвестного «громил» сам Хрущов, а Хасбулатов — комсомольский лидер — грозил тюрьмой молодым поэтам и исключал их из комсомола.
Хотелось закончить институт, поэтому мы «затихли». Ушли под лед.
Потом была свадьба с тобой, Альбина. Это было в общаге, при свечах, скромно. После защиты диплома мы уехали в Севастополь. Там я отработал два года. Выполнял несколько монументальных работ и мы переехали в Горький на родину к Альбине. Я устроился в художественном фонде. Тогда мне казалось, что Крым — страшная «сытая» провинция, за которую всё решал Киев. Другое дело Горький: рядом — Москва, а какие просторы вокруг — леса, реки, а люди?! Для художника — просто Космос.
Но потом пришло отрезвление. До сих пор не пойму, то ли это мафия в творческом Союзе, то ли конкуренция. Когда месяцами не имеешь творческой работы, а если сделаешь что-то, Совет её не принимает, и ходишь, по полгода без копейки в кармане и черные мысли лезут в голову. А товарищи по цеху утешают: тебе ещё хорошо, у тебя вон жена — журналист и машина есть, а у нас — ничего, кроме кукиша».
Вот такой он оказался этот прекрасный, страшный, голодный город Горький. Были мысли уехать куда-нибудь подальше и забыть весь этот кошмар! Пробовал устроиться на педагогическую работу в два заведения. Не взяли. Намек понял — берут только «русских». А я кто? Откуда?
Потом пошло к «Перестройке» все. Появились шутки: «То бражничали при Брежневе, теперь при Горбачеве будем «горбатить»!» Горький стал Нижним Новгородом. Стали появляться заказы. Мне удалось выполнить серию портретов священнослужителей для Вятской епархии; выполнить росписи в Арзамасе; продать более 50 картин Министерству иностранных дел для посольств в разных странах, где они и были выставлены…
Казалось, жизнь налаживается, но тут бац — ГКЧП. Потом на Смоленской площади — танки: разбитые стекла, окна, толпы обезумевших людей. Опять появился Хасбулатов, но уже с Ельциным. Танки лупят по Белому Дому. А дальше всё известно: революция, ваучеры, война на Кавказе, кто что продает — кто Родину, кто апельсины, — кто-то «хапает». И все летит неизвестно куда…
Наконец, меня приняли в Союз, а он нужен — иначе не будет мастерской, если бы не это обстоятельство не стал бы вступать.
Сейчас, конечно, грустно от мысли, что «развелось» много людей, имитирующих какую-то полезную деятельность. На самом деле, все это чиновничество «пожирает» то, что ещё уцелело «от тех застойных времен», и кто знает, чем все это закончится. И выползет ли Россия из этой смуты. Если б у меня были возможности и средства, я все это бы направил на семьи, в которых есть дети, особенно в те, где их больше одного… Я бы нашу огромную страну превратил в народную стройку. Такая программа была в Америке после Второй Мировой Войны. Каждой семье — особняк с участком земли. Всем детям образование и дворцы спорта.
Я много учился, иногда мне казалось, что учеба сгубила меня, и я уже ни на что не годен.
Помню: один мэтр на одном из советов, глядя на мои эскизы, изрек: «Слишком все несерьезно, да и стили разные — нет единства». И еще добавил: «Не радуйся, еще вернется наше время!». Я так и не понял, что вернется? Мафия от Союза художников или ГКЧП? Не знаю!
Знаю одно: мир спасет красота. То есть духовность и культура. Подлинная — та, что поднимает человека. А то, что считают «рыночными отношениями», тащит людей в пропасть. Сейчас пришло осознание того, что нужно делать.
Когда подошел серьезный возраст, понимаешь, что только творческое волнение во время работы дает результат. Просто грамотная композиция, красивый цвет, рисунок — те самые три кита — не гарантия того, что получилось произведение искусства. Получиться может что-то стоящее, когда ты прочувствовал каждый сантиметр холста.
Школа, училище, институт дают многое. Это дорога, необходимая для настоящего мастера. Только пройдя все эти ступени, можно пытаться достигнуть вершины. Но и этого мало, если у тебя равнодушное сердце и холодная кисть…
Не хочу никого учить. Это не для меня. Разные там мастер-классы… Мне бы самому успеть сделать что-то настоящее. Времени осталось мало. А задумок море!
Юбилей
Россия! Как грустно! Как странно
поникли и грустно
Во мгле над обрывом безвестные
ивы мои!
Пустынно мерцает померкшая
звёздная люстра,
И лодка моя на речной
догнивает мели.
И храм старины, удивительный,
белоколонный,
Пропал, как виденье, меж этих
померкших полей, —
Не жаль мне, не жаль мне
растоптанной царской короны,
Но жаль мне, но жаль мне
разрушенных белых церквей!..
Борис читал эти рубцовские строки после хвалебно-поздравительных речей. Читал скорбно, с глубокой тоской в голосе. У меня замерло сердце. На юбилейной выставке собралось много знакомых, друзей, художников. И вдруг — такой диссонанс!
Как будто на празднике кто-то неожиданно горько заплакал.
«Ночью» — так он назвал одну из картин на выставке. Разрушенный храм. На руинах — сова, крыса, инфернальный кот.
Как и на многих других картинах в его творчестве, суждение о жизни зашифровано в метафору. Однако прочитывается она не всегда настолько ясно и понятно, как в этой работе.
Часто изобразительный ряд так сложен, что зритель, привыкший лицезреть картины больше для удовольствия, нежели для раздумий, теряется. Здесь «с наскока» ничего не поймешь.
Даже классический портрет в его творчестве — редкость. Он чаще будет насыщать изображение человека множеством «сопутствующих» сюжетов. Эта переизбыточность не только в изобразительности, но и в колорите, часто ставит в тупик искусствоведов.
Нельзя сказать, что бунтарская юность не оставила следов в его современных работах. Многое, конечно, переосмыслено, но тяга к остроте рисунка, к отрицанию пошлости жизни и политических «оборотней» остались. Ушла сюрреалистическая агрессия, уступив место глубокому сарказму и тонкой иронии.
Впрочем, эти качества подмечали и искусствоведы.
Про «непостижимость» и «иррациональность» Кучера писал когда-то известный, весьма уважаемый в профессиональных кругах Вячеслав Филиппов.
«Тонкую одухотворённость» детских портретов и «мастерство психологической характеристики», а также «чувство юмора и точное понимание специфики материала и пластики в деревянной декоративной скульптуре» весьма высоко ценила нижегородский искусствовед Татьяна Емельянова, к сожалению, тоже рано ушедшая из жизни.
Творческий диапазон Кучера очень широк, его манера — загадка. Трудно найти какой-то из «измов» для определения единого стиля. Он разный. Но всегда узнаваемый.
Юбилеи вынуждают подводить итоги. Но, видимо, рано. Самые главные работы ещё не написаны. Так считает художник.
А вообще — скоро лето!
Кучер ещё и неисправимый оптимист.
Послесловие
«Как создавалась ваша картина?» — самый «ходовой» вопрос журналистов к художникам.
Могу сказать уверенно: никто из них не знает ответа. В некоторых случаях художник начинает сочинять: моя, мне приснилась…
Ничего ему не «снилось». Глупости. Творчество — тайна, недоступная самому творцу. Когда-то Ахматова проговорилась, рассказав, «из какого сора растут стихи, не ведая стыда». У поэта — случайное слово, услышанное или возникшее в подсознании. У художника — зрительный образ, тоже до конца не оформленный пластически. И только в процессе работы начинает что-то проясняться. Все равно многое на холсте или бумаге передается руке интуитивно. Замысел, конечно, есть, но ему всегда сопутствует нечто умом непостижимое.
Пространство таланта.
В мастерской Бориса Кучера соседствуют будни и праздник. Переливаются многоцветьем холсты, манят взгляд скульптурные композиции, привлекают блестящие (и в буквальном смысле) миниатюры и листы с разнообразной графикой…А рядом- сырая глина, сотни тюбиков с краской, зубила, свёрла, ножовки, молоты…
ЯРКИЙ СВЕТ, бьющийся через окна мастерской, наполняющий её, наполняющий её, пьянящим, воздухом, подошедшей весны, преображает все предметы: кисти, палитру, банки с олифой и красками, холсты и даже обрывки газет- делает волшебно-яркими, исполненными нового смысла и значения. Столичная высшая школа – Строгановский институт, который закончил Борис Кучер, и многолетний самоотверженный труд, постижения художником тайн ремесла приносит свои плоды. Огромные холсты на мольбертах словно фрагменты, насыщенного изображением пространства. Серебристо-голубые переливы цвета, тончайше проработанные рисунком детали – с такой тщательностью отделки работают только миниатюристы. А беспредельность воображения художника соединяет в картине быль - небыль, события давнего прошлого и трагический излом современности. Здесь не метафоры, а как бы другая, иррациональная жизнь… Рассматривая картины Кучера – занятие интереснейшее, как поиск пути в лабиринте. И – цвет! Цвет – главное средство воздействия живописца, «кровь» его эмоций. Говорят, если человек талантлив, он талантлив во всём. Скульптура в дереве –ещё одна сфера творчества Кучера, в которой он, используя пластические способности материала, создаёт удивительно добрый и чуть ироничный мир образов. Особое открытие художника – серия левкасных миниатюр, вправленных в дерево. Здесь обитают ангелы. Возможно, не всегда они выглядят «канонически», но сколько нежной прелести в этих трогательных фигурках, как простодушно – невинны их лица, как красиво светился изумрудно – зелёный и воздушно – голубой фон. Очень бы хотелось назвать многочисленные работы художника, занявшие почётное место в престижных собраниях: в галерее «Маркутта-9» в Риме, в южнокорейской «Сон – илл - Эксперпрайз», в коллекциях Федерико Феллини, искусствоведа И. Нудельмана, в парадных залах российских посольств в Египте, Пакистане, Новой Гвинее и др. Но это нереально. Тем более досадно, что большинство нижегородцев - любителей прекрасного мало знают о творчестве самобытного мастера. А пламенеющая живопись этого художника ещё только начинает свой путь к широкому зрителю. Мнений будет много и, конечно, неодинаковых, но чувство праздника, я уверен, испытает каждый.
Семён Лозинский
Жанр в котором работает Борис:
Среди большого разнообразия творческих манер современных отечественных художников, пожалуй, самая загадочная и таинственная принадлежит небольшой группе живописцев, для которых, наконец, найдено определение :
АРЬЕРГАРД
По аналогии с популярным и уже изрядно приевшимся авангардом с его стремлением к уничтожению традиционной культуры, арьергард – парадоксальная модификация самой этой культуры, своеобразная её реставрация. И если авангардисты в своём творчестве опровергают авторское начало, моделируют уже не общество, а то, что называется «строй», в работах арьергардистов превалирует конфликт личности с современными реалиями жизни.
В картинах Бориса Кучера нет «завтра», есть только «сегодня», которое к тому же ирреально и неподлинно. Художник строит свою, параллельную реальность, обращаясь к архетипам и культурному багажу, являясь «под занавес» развития определённого типа культуры. Важна не столько ориентация Б.Кучера на некоторых художников(можно проследить цитатность по работам Филонова, например), сколько само его внимание к ценностям, лежащим вне нашей сегодняшней культурной орбиты. Возникает совершенно новый, целостный авторский микрокосм.
Явления такого порядка вполне логически оправдано: художник, сталкиваясь с Хаосом, опирается на лично им освоенную культуру, вошедшую в плоть и кровь его судьбы, противопоставляя ему лишь то, чем владеет. Искусствоведы так определили девиз арьегарда: «Попытка жить во времена исхода».
Помимо мифопоэтической направленности у Кучера можно найти и свои предпочтительные прецеденты в истории изобразительного искусства, причём их несколько: полистилистика – специфическая черта арьергарда. Эстетический опыт входит в поэтику арьергарда как некая «сумма технологии», становится тем обязательным минимумом принадлежности к профессии и направлению, но не стилизацией.
Для Бориса Кучера личностный и личный «обоз», к которому он прибегает – таинственные сферы образов Филонова и Тышлера.
Сам Борис Кучер с непосредственностью художника, каждый из которых в душе – дитя, объясняет истоки своих фантазий как «сны». А это и есть сны. Они мучают нас своей кажущейся алогичностью и интуитивно угаданной истиной. Нам трудно объяснить космизм явленных во сне образов, хотя разум и подсказывает рамки этого явления. Обыденное сознание и интуиция здравого смысла никогда не постигнут такие «сны».
Появление нового направления в отечественном искусстве обещает много интереснейших открытий, поскольку арьергард – самый таинственный феномен современного осмысления Российского Хаоса перед дверью в ХХI век.
28 ФЕВРАЛЯ 1995 ГОДА
В гостях у художника писатель А. Сизов
«Марина, ты меня морила…»
В мастерской художника утренний полумрак. Пока сам художник, человек с руками кулачного бойца и подмастерья-кожемяки, самозабвенно ухает во дворе, кидая здоровенными этими ручищами шапки снега на шею, на грудь, пока он там до медного гудения-горения растирается свежим , перепавшим на утре снежком, я со смешанными чувствами слоняясь по закоулками его обширной мастерской и на меня загадочными материками наплывают его картины. Полотна лежат-висят и так, и сяк, стопкой прислонены у дверей в коридоре, ими завален стол, заняты проходы, негде ступить. И к чувствам восхищения и удивления неизбежно примешивается долька укоризны: вот так надо работать, вот так работают профессионалы – изо дня в день, изо дня в день, месяцы… годы…
Стило художника далеко от классического реализма. С многомерных полотен на вас смотрит особый ирреально –фантасмагорический мир со своими ангелами и сатанятами, безвинными агнцами и химерами, полуголыми красавицами – своей ни на кого не похожий, ни у кого не подсмотренный мир Бориса Кучера. И, странное дело, глядишь, глядишь на эти затуманенные, задёрнутые цветным мороком абрисы и силуэты и смутно начинаешь ощущать: где-то это я всё видел на нашей грешной земле. Любая ведь ирреальность, фантасмагория, абстрактность имеют твёрдую почву. Впрочем, пересказывать художника – дело неблагодарное. Пересказать ещё можно «Утро стрелецкой казни», картины же Бориса Кучера нужно смотреть, нужно подолгу и тщательно всматриваться в них.
-Это у меня от СМОГа! – говорит румяный, помолодевший от снежных ванн 55-летний (на вид чуть за сорок) хозяин мастерской и вдруг, как кипятком оплеснуло: далёкие шестидесятые годы, Москва-матушка… Тогда гудел-гремел по столице этот СМОГ – Самое Молодое Общество Гениев, если серьёзно, то: Слово, Мысль, Образ, Глубина. Помню, помню, носились молодые студенты литинститута со списками стихов лидера СМОГа двадцатилетнего Леонида Губанова и с жаром декламировали их друг другу.
Как рекрут, награждённый орденом,
Встать не могу из-за стола.
Как будто красивая смородина
Мне губы красные дала.
Как много в эту осень пройдено.
В моих глазах один огонь.
Как будто белая смородина
Грудь белую в мою ладонь.
СМОГ был, пожалуй, не менее знаменит, чем те самые вечера в Политехническом с участием Вознесенского, Евтушенко. Иду как-то Москвой и вижу: площадь черным-черна, от народа и все волнуются, шумят, ломятся через милицейский кордон в какую-то заурядную библиотеку, где, говорят, Губанов и другие смогисты выступают. Несмотря на молодость и солидную весовую категорию, мне в ту библиотеку так и не удалось прорваться. Он, Леонид, жил, как запаленный бикфордов шнур: шипя и потрескивая, пламя резво, очень резво бежало к роковой черте. Он будил и будоражил общественное мнение, вставал ему поперёк, как кость в горле, бурлил, как молодое вино, был вездесущ и всепроницаем. Это он в потёртом терракотовом свитере взгромождался на пьедестал к Маяковскому и, обнимая собрата за бронзовую ногу, читал истошно, на глубочайшем надрыве: «Марина, ты меня морила, а я остался жив и цел…» Пока не стаскивала та же милиция. Он жил на разрыв аорт, как жили Есенин, Рубцов, Высоцкий. И когда за единственные 12 строк, опубликованные в журнале «Юность» при жизни в 1963 году, на него обрушился такой шквал официозной ругани и хулы, он, семнадцатилетний, понял, что с этим обществом «закрытого типа» ему не по пути. Родители подарили машину, а он разбил её о первый попавшийся ствол, он выбрасывался из окна, кочевал, спасаясь от жандармского ока КГБ, по психушкам, он понял, что судьба его сломана. А между тем уже тогда о нём сказали: «Это гениальный мальчик». Он, как и Рубцов, как Лермонтов, точно предсказал свою смерть: умрёт в 37, в сентябре. Так и умер в сентябре 1983 года, тридцати семи лет от роду. Чудная наша матушка Россия, любит смаковать смерть, любит воздавать почести после смерти, и вот уже запели, высоко запели трибуны: на днях состоялась презентация наконец-то первой книги Леонида Губанова «Ангел во снегу»… Ну а что же такое СМОГ? Послушаем самого Бориса Кучера.
- В 63-64 годах собрались такие молодые ребята – художники и поэты, которым претило официальное искусство, которые не только озорничали, а и не вылезали из библиотек, как например, Лёня Губанов, могли километрами читать стихи Хлебникова, Мандельштама. Кроме Губанова, входили в СМОГ поэты Юрий Кублановский, Владимир Алейников, Женя Кушев, Володя Батшев. Художники Володя Войтенко и Николай Недбайло. Каждый из них сейчас обрёл творческое имя и лицо.
-И в чём же заключалась тогда деятельность СМОГа?
-Мы писали картины, а поэты отпечатывали свои стихи на машинке. Потом снимали какой-нибудь заводской Дворец культуры или библиотеку и там проводили вечер. Картины висели на стенах, их в конце вечера просто-напросто раздаривали, так же, как и поэты распространяли свои рукописи.
-И это был криминал?
-Ещё какой. Начали тягать, куда следует, вели с каждым по отдельности беседы. Предлагали откровенно стучать друг на друга. Иначе?.. Иначе вылетишь из института, везде перекроют кранты. Эти беседы должны были остаться в тайне. И вот ходим мы, смогисты, смотрим букой друг на друга, а потом сели, напились и разоткровенничались. «Ведь вот что, мне стучать предлагали». «И мне». «И мне». «Всё, ребята, шабаш. Нам надо разбегаться. Иначе всем головы пооткручивают». Вот так и распался где-то в 1969 году наш СМОГ…
Разбежались ребята, но на крючке у всесильного КГБ ещё продолжали сидеть: гэбисты не любили отпускать свои жертвы. Юрия Кублановского почти пинком, с пожитками, как Солженицына, вытолкали из страны(недавно вернулся), Недбайло побывал в ссылке «за тунеядство». Как и Бродский. Губанова мучили по психушкам. Женя Кушев умер недавно в Мюнхене, Владимир Батшев работает на радиостанции «Свобода». Стал «катакомбным» художникам, изгоем в творческих кругах Борис Кучер. Так гнуснейшая из систем, основанная на произволе и беззаконии, расправилась с теми, кто ни с каким револьвером и динамитом на неё, эту Систему, не ходил, просто- напросто невинно «марал бумагу и холсты». Так у нас было. И так ни в коей мере не должно бытью…
Ну а наш знакомый, у которого мы попиваем сейчас ароматный чаёк? Стремительно и верно творчество Бориса Кучера вырывается из «андеграунда», из тех самых «катакомб». Знатоки ценят его картины, крупнейшие галереи мира гоняются за ними.
Недавно южнокорейская фирма «Сон- илл- Эксперпрайз» приобрела цикл его картин, два полотна Бориса Кучера в коллекции знаменитого Федерико Феллини, одно в галерее «Маркутта-9» в Риме. Министерство иностранных дел России закупило его картины для посольства в Египте, Пакистане, Новой Гвинее. Несколько живописных серий приобрёл известный московский искусствовед И. Нудельман. И так далее. Ведь говорят же, что истина рано или поздно восторжес- твует. Хорошо, когда она начинает торжествовать ещё при жизни творца.
БОРИС КУЧЕР: ВЧЕРА – СМОГИСТ,
СЕГОДНЯ – ПРОСТО ВОЛЬНЫЙ МАСТЕР
Холст 37 х 37
Такого же размера рама.
Мы умираем не от рака
И не от праздности совсем.
Мы – лебеди.
И нам пора к перу,
К перронам, к переменам…
Леонид Губанов (смогист)
Каждый раз, когда за тяжёлой дверью мастерской остаётся шум нижегородской суеты, а предвкушение оказаться в необычном мире высокого искусства неотвратимо влечёт тебя вперёд, испытываешь необъяснимое волнение. Как когда-то в далёком детстве: достаёшь из под ёлки припрятанный накануне родителями подарок и уже знаешь, что там, но даже себе не признаёшься в этом.
Встреча с необычным искусством Бориса Кучера схожа в чём-то с подарком туманных детских лет. Множество картин, гравюр, скульптур и декоративных композиций говорят о колоссальной трудоспособности Бориса Алексеевича, о его неистощимой фантазии. Автор этих работ является счастливым обладателем высокой живописной культуры, глубины мысли и силы чувства, толкователем философских мотивов – всего того, что формирует зрелого мастера.
Борис Алексеевич Кучер-художник необычной житейской и творческой судьбы. Она вобрала в себя столь много, казалось бы, несовместимых эпизодов и явлений, которые с трудом можно представить на одном полотне жизни. И тем не менее, как и в его картинах труднообъяснимых, - труднообъяснимых и сложных по восприятию, - логика Творчества всегда выводит художника на единственно правильный путь.
- «Мне приснился сон. . .» - так начинает он разговор с близк
